Возвращение в брайдсхед. «Возвращение в Брайдсхед Ивлин возвращение брайдсхед краткое содержание

Возвращение в Брайдсхед
Краткое содержание романа
Во время второй мировой войны, находясь в Англии и командуя ротой, не принимающей участия в боевых действиях, капитан Чарльз Райдер получает от командования приказ перевезти подчиненных ему солдат на новое место. Прибыв на место назначения, капитан обнаруживает, что оказался в поместье Брайдсхед, с которым тесно была связана вся его молодость. Его охватывают воспоминания.
В Оксфорде, на первом курсе колледжа, он познакомился с отпрыском аристократического рода Марчмейнов, своим

Ровестником лордом Себастьяном Флайтом, юношей необыкновенной красоты и любителем экстравагантных шалостей. Чарльза пленило его общество, его обаяние, и молодые люди стали друзьями, проводя весь первый год обучения в дружеских пирушках и легкомысленных проделках. Во время первых летних каникул Райдер жил сначала в доме своего отца, в Лондоне, а затем, получив от Себастьяна телеграмму с сообщением о том, что его друг искалечен, примчался к нему и застал его в Брайдсхеде, фамильной усадьбе Марчмейнов, со сломанной лодыжкой. Когда Себастьян вполне оправился от болезни, друзья уехали в Венецию, где в это время жил отец Себастьяна со своей любовницей Карой.
Отец Себастьяна, лорд Александр Марчмейн, с давних пор жил отдельно от своей жены, матери Себастьяна, и ненавидел ее, хотя причину этой ненависти кому бы то ни было объяснить было трудно. Сложные отношения были и у Себастьяна с матерью. Она была очень набожной католичкой, и поэтому ее сына угнетало общение с ней, а также собственным старшим братом Брайдсхедом и сестрами, Джу лией и Корделией, воспитанными также в католической вере. Мать требовала от каждого члена семьи умения держаться в строгих рамках, предписанных религией.
После возвращения с летних каникул в Оксфорд молодые люди обнаружили, что в их жизни не хватает прежнего веселья и былой легкости. Чарльз и Себастьян много времени проводили вместе, сидя вдвоем за бутылкой вина. Однажды по приглашению Джулии и ее поклонника Рекса Моттрема молодые люди отправились к ним на праздник в Лондон. После бала, изрядно опьянев, Себастьян сел в машину и был остановлен полицейскими, которые без долгих разговоров отправили его на ночь в тюрьму. Оттуда его выручил Рекс, довольно самонадеянный и хваткий человек. Над Себастьяном в университете установилась тягостная опека католических священников и преподавателей, сопровождаемая периодическими наездами леди Марчмейн. Он запил и был отчислен из Оксфорда. Чарльз Райдер, для которого нахождение в университете без друга, тем более что сам он решил стать художником, потеряло смысл, тоже отчислился из него и уехал учиться живописи в Париж.
На рождественскую неделю Чарльз приехал в Брайдсхед, где уже собрались все члены семьи, в том числе и Себастьян, совершивший перед тем с мистером Самграссом, одним из приставленных опекать его еще в Оксфорде учителей, путешествие по Ближнему Востоку. Как выяснилось позже, на его последнем этапе Себастьян сбежал от своего сопровождающего в Константинополь, жил там у приятеля и пил. К этому времени он превратился уже в настоящего алкоголика, которому вряд ли что-либо могло помочь. Своим поведением он шокировал и огорчал семью, так что Рексу было поручено отвезти Себастьяна в Цюрих, в санаторий к доктору Баретусу. После одного инцидента, когда Чарльз, скалившись над другом, сидящим без гроша и которого к тому же строго ограничивали в потреблении алкоголя, снабдил его двумя фунтами на выпивку в ближайшем кабаке, Чарльзу пришлось покинуть Брайдсхед и вернуться в Париж к своей живописи.
Вскоре туда же явился Рекс в поисках Себастьяна, который по дороге в Цюрих сбежал от него, прихватив с собой триста фунтов. В тот же день Рекс пригласил Чарльза в ресторан, где за ужином самозабвенно рассказывал о своих планах жениться на красавице Джулии Марчмейн и в то же время не упустить из рук ее приданого, в котором ее мать ему решительно отказала. Через несколько месяцев Рекс с Джулией и в самом деле обвенчались, но очень скромно, без членов королевской семьи и премьер-министра, с которыми Рекс был знаком и на которых рассчитывал. Это было похоже на “венчание втихомолку”, и лишь через несколько лет Чарльз узнал, что же там в действительности произошло.
Мысли капитана Райдера переключаются на Джулию, игравшую до сих пор лишь эпизодическую и довольно загадочную роль в драме Себастьяна, а впоследствии сыгравшую огромную роль в жизни Чарльза. Она была очень красива, но не могла рассчитывать на блестящую аристократическую партию из-за того, что на их знатном роду лежала печать аморального поведения ее отца, и из-за того, что она была католичкой. Случилось так, что судьба свела ее с Рексом, выходцем из Канады, пробивавшимся в высшие финансовые и политические круги Лондона. Он ошибочно предположил, что такая партия станет козырной картой в его стремительной карьере, и употребил все силы на то, чтобы пленить Джулию. Джулия действительно влюбилась в него, и уже была назначена дата свадьбы, арендован самый значительный собор, даже приглашены кардиналы, когда вдруг выяснилось, что Рекс разведен. Незадолго до этого он ради Джулии принял католическую веру и теперь как католик не имел права второй раз жениться при живой первой жене. Разразились бурные споры в семье, а также среди святых отцов. В самый их разгар Рекс заявил, что они с Джулией предпочитают свадьбу по протестантским канонам. После нескольких лет супружеской жизни любовь между ними иссякла; Джулии открылась истинная суть ее мужа: он оказался не человеком, в полном смысле этого слова, а “небольшой частью человека, прикидывающейся целым человеческим существом”. Он был помешан на деньгах и политике и представлял из себя очень современное, самое последнее “измышление” того века. Джулия рассказала об этом Чарльзу десять лет спустя, во время шторма в Атлантике.
В 1926 г. во время всеобщей забастовки Чарльз вернулся в Лондон, где узнал что леди Марчмейн находится при смерти. В связи с этим по просьбе Джулии он отправился в Алжир за Себастьяном, где тот обосновался уже давно. В тот период он лежал в больнице и поправлялся после гриппа, так что ехать в Лондон никак не мог. Да и после болезни он не захотел уезжать, потому что не хотел оставлять одного своего нового друга, немца Курта, с больной ногой, которого он подобрал в Танжере умирающим с голоду, взял к себе и о котором теперь заботился. Покончить с пьянством ему так и не удалось.
Вернувшись в Лондон, Чарльз узнал, что лондонский дом Марчмейнов будет продан из-за денежных затруднений в семье, его снесут и на его месте выстроят доходный дом. Чарльз, давно уже ставший архитектурным живописцем, по просьбе Брайдсхеда в последний раз запечатлел интерьер дома. Благополучно пережив финансовый кризис тех лет благодаря своей специализации, опубликовав три роскошных альбома своих репродукций с изображением английских особняков и усадеб, Чарльз уехал в Латинскую Америку ради живительной перемены в творчестве. Там он пробыл два года и создал серию прекрасных картин, насыщенных тропическим колоритом и экзотическими мотивами. Из Англии в Нью-Йорк по предварительной договоренности за ним приехала жена, и они вместе на теплоходе отбыли обратно в Европу. Во время путешествия оказалось, что вместе с ними плывет в Англию и Джулия Марчмейн, поддавшаяся страсти и попавшая в Америку вслед за человеком, которого, как ей казалось, она любила. Быстро в нем разочаровавшись, она решила вернуться домой. На теплоходе во время шторма, который способствовал тому, что Джулия с Чарльзом постоянно находились друг с другом наедине, ибо были единственными, кто не страдал от морской болезни, они поняли, что любят друг друга. После выставки, сразу же организованной в Лондоне и имевшей огромный успех, Чарльз сообщил своей жене, что больше не будет с ней жить, чему она не очень огорчилась, и вскоре обзавелась новым обожателем. Чарльз подал на развод. То же самое сделала и Джулия. В Брайдсхеде они жили вместе два с половиной года и собирались пожениться.
Старший брат Джулии, Брайдсхед, женился на Берил, вдове адмирала с тремя детьми, дебелой даме лет сорока пяти, которую с первого же взгляда невзлюбил лорд Марчмейн, вернувшийся в родовое поместье из-за начавшихся военных действий за пределами Англии. В связи с этим Берил с мужем не удалось туда перебраться, как она рассчитывала, и к тому же лорд завещал дом Джулии, собиравшейся выйти замуж за Чарльза,
В Брайдсхед вернулась Корделия, младшая сестра Джулии, с которой Чарльз не виделся пятнадцать лет. Она работала в Испании санитаркой, но теперь ей пришлось оттуда уехать. По дороге домой она посетила Себастьяна, перебравшегося в Тунис, вновь обратившегося к вере и теперь работавшего при одном монастыре служителем. Он по-прежнему очень страдал, ибо был лишен собственного достоинства и воли. Корделия даже усматривала в нем что-то от святого.
Лорд Марчмейн приехал в Брайдсхед сильно постаревшим и смертельно больным. Перед его смертью между Джулией и Чарльзом про изошло столкновение по поводу того, следует ли тревожить отца последним причастием или нет. Чарльз, как агностик, не видел в нем смысла и был против. Тем не менее перед смертью лорд Марчмейн признал свои грехи и осенил себя крестным знамением. Джулия, уже давно мучившаяся тем, что сначала жила с Рексом во грехе, а теперь сознательно собиралась повторить то же самое с Чарльзом, предпочла вернуться в лоно католической церкви и расстаться со своим возлюбленным.
Теперь тридцатидевятилетний капитан пехоты Чарльз Райдер, стоя в часовне Брайдсхеда и глядя на горящую на алтаре свечу, осознает ее огонь как связующее звено между эпохами, нечто крайне значимое и точно так же горящее в душах современных солдат, находящихся далеко от дома, как пылало и в душах древних рыцарей.

Ви зараз читаєте: Краткое содержание Возвращение в Брайдсхед – Во Ивлин

Ивлин Во

ВОЗВРАЩЕНИЕ В БРАЙДСХЕД

СВЯЩЕННЫЕ И БОГОХУЛЬНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ ПЕХОТНОГО КАПИТАНА ЧАРЛЬЗА РАЙДЕРА

Посвящается Лауре

Я - это не я; ты - это не он и не она;

они - не они.

БРАЙДСХЕД ОБРЕТЕННЫЙ

Я дошел до расположения третьей роты на вершине холма, остановился и посмотрел вниз, на наш лагерь, только теперь открывавшийся взгляду сквозь быстро поредевший утренний туман. В тот день мы его оставляли. Три месяца назад, когда мы сюда входили, все было покрыто снегом; сегодня кругом пробивалась первая весенняя зелень. Тогда я подумал, что, какие бы ужасные картины разорения ни ждали нас впереди, плачевнее этого зрелища я ничего не увижу; теперь я думал о том, что не увезу с собой отсюда ни одного мало-мальски светлого воспоминания.

Здесь умерла любовь между мною и армией. Здесь кончались трамвайные пути, так что солдаты, в подпитии возвращающиеся из Глазго, могли спокойно спать на скамейках, покуда их не разбудят на конечной остановке. От трамвая до ворот лагеря надо было еще пройти, наверное, четверть мили, на протяжении которых успевали застегнуться на все пуговицы и выровнять фуражку на голове перед входом в караулку; четверть мили, на протяжении которых бетон на обочине уступал место траве. Здесь проходил передний край города. Одинаковые тесные жилые кварталы с кинотеатрами обрывались, и дальше начинался глубокий тыл.

На том месте, где находился наш лагерь, еще недавно были выгон и пашня; сохранился хозяйский дом в ложбине, служивший нам помещением батальонной канцелярии; кое-где, поддерживаемые плющом, еще виднелись остатки стен, некогда ограждавших плодовый сад; пол-акра захиревших старых деревьев позади душевой - вот все, что от него осталось. Ферма была предназначена на снос еще до вторжения военных. Прошел бы еще один мирный год, и службы, ограды, яблони были стерты с лица земли. Уже и теперь между голыми земляными насыпями лежало полмили недостроенного бетонированного шоссе, а в поле по обе стороны от него осталась сеть незасыпанных канав - след дренажной системы, заложенной муниципальными подрядчиками. Еще один мирный год, и сюда шагнули бы соседние пригороды. Теперь и армейские бараки, в которых мы только что зимовали, тоже ждали здесь своей очереди на слом.

За шоссе, укрытый даже зимой в лоне густых деревьев, стоял городской сумасшедший дом - предмет наших постоянных шуток, и против его чугунных оград и массивных ворот смешной и жалкой казалась наша колючая проволока. В погожие дни было видно, как на аккуратных, усыпанных гравием дорожках и живописных лужайках парка прогуливаются и резвятся сумасшедшие - счастливые коллаборационисты, отказавшиеся от неравной борьбы, люди, у которых не осталось неразрешенных сомнений, которые до конца выполнили свой долг, законные наследники века прогресса, на досуге наслаждающиеся унаследованным богатством. Когда мы маршировали мимо, солдаты кричали через забор: „Пригрей для меня местечко, приятель. Жди меня к вам, я скоро!“ Но Хупер, мой взводный из недавно мобилизованных, не мог простить им их беспечной жизни. „Гитлер свез бы их в газовую камеру, - говорил он. - По мне, так и нам не грех у него кой-чему поучиться“.

Сюда в разгар зимы я привел походным маршем роту бодрых, окрыленных надеждой людей; говорили, будто нас недаром перебросили из внутренних районов в предместье портового города и теперь мы наконец отправимся на Ближний Восток. Но дни проходили за днями, мы занялись расчисткой снега и разравниванием учебного плаца, и у меня на глазах их разочарование сменилось полной апатией и покорностью судьбе. Они ловили запахи портовых кабачков и прислушивались к знакомым мирным звукам заводских сирен и оркестров на танцплощадках. Получив увольнительную в город, они околачивались на перекрестках и норовили улизнуть за угол при виде приближающегося офицера, чтобы, отдавая честь, не ронять себя в глазах новых подруг. В ротной канцелярии копились докладные и рапорты об отпуске по семейным обстоятельствам; и каждый день в полусумраке рассвета начинался со скуления симулянта и настойчивой скороговорки кислолицего кляузника.

А я, который по всем инструкциям должен был поддерживать в них бодрость духа, как мог я им помочь, когда сам был так беспомощен? Отсюда наш полковник, под началом которого формировался батальон, был переведен куда-то с повышением, и вместо него пришел другой, из чужого учебного пункта, он был моложе и не так располагал к себе. Теперь в офицерской столовой не встречалось почти никого их старых добровольцев, вместе проходивших строевую подготовку в первые дни войны; все разъехались кто куда - одни списаны по состоянию здоровья, другие получили повышение и попали в чужие батальоны, кто перешел на штабную работу, кто записался в специальные части, один был убит на учениях, а один предан военно-полевому суду; их место заняли те, кто пришел по мобилизации; в казарме теперь целый день играло радио, и перед обедом выпивалось море пива; все было не так, как раньше.

Здесь в возрасте тридцати девяти лет я почувствовал себя стариком. Я стал уставать к вечеру, и мне было лень выходить в город; у меня появились собственнические пристрастия к определенным стульям и газетам; перед ужином я обязательно выпивал ровно три рюмки джина и ложился спать сразу же после девятичасового выпуска последних известий. А за час до побудки уже не спал и находился в самом дурном расположении духа.

Здесь умерла моя последняя любовь. Ее смерть произошла самым банальным образом. Однажды, сравнительно незадолго до нашего отъезда, когда я проснулся, как обычно, до побудки и лежал, глядя в темноту, и под мерный храп и сонное бормотание остальных четырех обитателей военного домика перебирал в мыслях заботы предстоящего дня - не забыл ли я назначить двух капралов на стрелковую подготовку, не окажется ли у меня сегодня опять самое большое число невозвращенцев из отпуска, можно ли доверить Хуперу занятия по топографии с допризывниками, - лежа так в предрассветной тьме, я вдруг с ужасом осознал, что привычное, наболевшее успело тихо умереть в моей душе; при этом я почувствовал себя так же, как чувствует себя муж, который на четвертом году брака вдруг понял, что не испытывает больше ни страсти, ни нежности, ни уважения к еще недавно любимой жене; не радуется ее присутствию и не стремится радовать ее и совершенно не интересуется тем, что она подумает, сделает или скажет; и нет у него надежды ничего исправить, и не в чем упрекнуть себя за то, что случилось. Я познал до конца весь унылый ход супружеского разочарования, мы прошли, армия и я, через все стадии - от первых жадных восторгов до этого конца, когда из всего, что нас связывало, остались только хладные узы закона, долга и привычки. Сыграны уже все сцены домашней трагедии - прежние легкие размолвки постепенно участились, слезы перестали трогать, примирения утратили сладость, и родились отчужденность и холодное неодобрение и все растущая уверенность, что всему виною не я, а она, предмет моей любви. Я различил в ее голосе неискренние ноты и теперь ловил их в каждой фразе; увидел у нее пустой, подозрительный взгляд непонимания и эгоистические, жесткие складки в углах ее рта. Я изучил ее, как изучают женщину, с которой живут одним домом, день за днем, в продолжении трех с половиной лет, и я знал все ее неряшливые привычки, все искусственные, затверженные приемы ее очарования, ее зависть и корысть и манеру нервно потирать пальцы, говоря ложь. Лишенная обаяния, она теперь предстала передо мной как чужой и чуждый мне человек, с которым я нерасторжимо связал себя в минуту неразумия.

Во время второй мировой войны, находясь в Англии и командуя ротой, не принимающей участия в боевых действиях, капитан Чарльз Райдер получает от командования приказ перевезти подчиненных ему солдат на новое место. Прибыв на место назначения, капитан обнаруживает, что оказался в поместье Брайдсхед, с которым тесно была связана вся его молодость. Его охватывают воспоминания.

В Оксфорде, на первом курсе колледжа, он познакомился с отпрыском аристократического рода Марчмейнов, своим ровестником лордом Себастьяном Флайтом, юношей необыкновенной красоты и любителем экстравагантных шалостей. Чарльза пленило его общество, его обаяние, и молодые люди стали друзьями, проводя весь первый год обучения в дружеских пирушках и легкомысленных проделках. Во время первых летних каникул Райдер жил сначала в доме своего отца, в Лондоне, а затем, получив от Себастьяна телеграмму с сообщением о том, что его друг искалечен, примчался к нему и застал его в Брайдсхеде, фамильной усадьбе Марчмейнов, со сломанной лодыжкой. Когда Себастьян вполне оправился от болезни, друзья уехали в Венецию, где в это время жил отец Себастьяна со своей любовницей Карой.

Отец Себастьяна, лорд Александр Марчмейн, с давних пор жил отдельно от своей жены, матери Себастьяна, и ненавидел её, хотя причину этой ненависти кому бы то ни было объяснить было трудно. Сложные отношения были и у Себастьяна с матерью. Она была очень набожной католичкой, и поэтому её сына угнетало общение с ней, а также собственным старшим братом Брайдсхедом и сестрами, Джу лией и Корделией, воспитанными также в католической вере. Мать требовала от каждого члена семьи умения держаться в строгих рамках, предписанных религией.

После возвращения с летних каникул в Оксфорд молодые люди обнаружили, что в их жизни не хватает прежнего веселья и былой легкости. Чарльз и Себастьян много времени проводили вместе, сидя вдво%

Хотя лучшим временем в истории Великобритании считается Викторианская эпоха, когда благодаря огромному количеству доминионов она превратилась в одну из сильнейших империй мира, был у британцев и другой «золотой век» - несколько коротких лет между двумя мировыми войнами, когда победа Антанты в первой утвердило британцев во мнении, что их империю невозможно сломить, а мысли о второй Великой войне еще никому не приходили в голову. Это время беззаботной жизни и расцвета английской аристократии, время, когда ярче всего блистала роскошь огромных поместий, а гедонизм был признаком хорошего тона, и попытался запечатлеть в своем романе Ивлин Во. Этот роман полон легкой ностальгии по ушедшим временам и именно это делает его таким изысканно прекрасным.

Повествование в романе ведется от лица капитана пехоты Чарльза Райдера, который по приказу начальства вместе со своей ротой прибывает в старинное английское поместье Брайдсхед. Дом, с которым неразрывно связана вся молодость Чарльза, заставляет его воскресить в памяти людей, живших в нем, а описание серых военных будней сменяется яркими воспоминаниями героя о безвозвратно ушедшей довоенной эпохе.

История Чарльза начинается в Оксфорде, где он знакомится с Себастьяном Флайтом, семья которого владеет Брайдсхедом. Основная сюжетная линия романа раскрывает отношения Чарльза с Себастьяном, а позднее с его сестрой - Джулией.

Брайдсхед и религия

Семья Себастьяна в целом довольно необычна, однако в них сочетаются все типичные для британской аристократии черты. В то же время все герои очень яркие, это не характеры, но живые люди, взывающие к читателю со страниц романа.

Внутри семьи ощущается заметный раскол на почве религии - одни ее члены - приверженцы католической веры (что, надо сказать, не совсем обычное явление для протестантской Англии), другие же - ярые атеисты.

Вопросы религии в целом играют исключительную роль в романе, здесь Ивлин Во старался описать все свое непростое отношение к ней. Всю жизнь Во считал себя агностиком, однако был заинтересован вопросами религии, кроме того в 1930 году он принял католичество, что тоже повлияло на его мировоззрение.

«Возвращение в Брайдсхед» не навязывает читателю религиозных догм, однако помогает понять людей, для которых они важны. Автор не создает контраста между верующими и атеистами, более того, он старается показать множество оттенков, расположенных между верой и неверием. Религия в романе показана сложным явлением, которое невозможно воспринять одним лишь разумом.

Немного о героях

Себастьян - пожалуй, самый эксцентричный представитель семьи, в Оксфорде он известен своими вычурными нарядами и плюшевым медвежонком Алоизиусом, которого он везде носил с собой. Исследователи называют несколько возможных прототипов Себастьяна, однако наиболее вероятным кажется то, что в нем соединились черты многих людей.

В первой части романа, посвященной жизни Чарльза в Оксфорде, герой оказывается абсолютно очарован молодым лордом Флайтом, и такое отношение в совокупности с необычным поведением Себастьяна позволяет некоторым исследователям говорить о намеках на гомосексуальную связь между ним и Чарльзом, однако прямых или косвенных подтверждений этому в тексте нет. Сам рассказчик говорит о нем, как о «предтече» к его первой настоящей любви - Джулии.

Образ Себастьяна в некоторой степени трагичен. Из четырех детей семьи молодой человек больше всех пошел в отца, который, по всеобщему мнению, принес семье немало горя, поэтому старшие члены семейства стараются оградить его от ошибок родителя, прежде всего, от склонности к алкоголизму. Кроме того, от Себастьяна, как от любимого ребенка, хотят большего, чем от любого другого члена семьи. Однако чрезмерное внимание вовсе не идет Себастьяну на пользу. Его эксцентричное поведение - одна из многочисленных форм бунта против такой опеки и постепенно он теряет чувство контроля, то, что вначале казалось игрой, становится всей жизнью молодого человека, его выходки выходят за пределы разумного, и, стараясь уберечь его, семья добивается прямо противоположного эффекта.

Его сестра, Джулия, - тоже довольно непростой человек. Получив воспитание в духе католицизма, она до определенного времени не понимает ценности религии, ей претят догмы и ограничения, а потому она по примеру Себастьяна и отца, стремится отойти от религии. Однако, поступая так, она выбирает не свой путь. Становясь старше, Джулия все чаще находит утешение в католичестве, так или иначе возвращается к нему, к огромному неудовольствию Чарльза, который, будучи агностиком, неспособен понять трепетного отношения девушки к церкви. Католическое воспитание Джулии вступает в конфликт с ее желанием жить светской жизнью, что также делает ее образ по-своему трагичным.

Как видим, у каждого из главных героев есть свой внутренний конфликт, своя проблема, которую он пытается решить, и такое обилие конфликтов создает несколько пластов в повествовании, делая небольшое по объему произведение поистине грандиозным.

Что же качается Чарльза , он предстает перед нами несколько флегматичным человеком, в его образе не чувствуется надрыва, трагичности, присущих Себастьяну и Джулии. Все удары судьбы он переживает внешне спокойно, хотя бы внутри у него была целая буря эмоций. В начале романа (а значит, в конце истории) мы находим Чарльза безразличным ко всему вокруг него и лишь возвращение в Брайдсхед находит в нем некий эмоциональный отклик. Чарльз тоскует по дням своей юности и считает, что жизнь его сложилась не так удачно, как могла бы. Однако он ни о чем не жалеет. Он чувствует, что сыграл свою роль «в жестокой маленькой трагедии», и вполне доволен этим. В таких мыслях чувствуется некий фатализм и даже немного экзистенциализма (ведь автор подтверждает популярную среди экзистенциалистов мысль о том, что человек - лишь шестеренка в огромном механизме жизни).

Et in Arcadia ego

Эта латинская фраза, ставшая эпиграфом к первой части романа, на самом деле помогает понять и все произведение в целом. Аркадия - эта прекрасная страна, кусочек рая на земле - в мифологии является родиной Тристана из легенды о Тристане и Изольде. Впоследствии Аркадия стала синонимом счастья, а значит фраза «Et in Arcadia ego» (дословно - «и я в Аркадии (был)») означает «и я когда-то был счастлив». Наверняка у каждого есть своя Аркадия - место, которое кажется абсолютно прекрасным, куда хочется возвращаться вновь и вновь, место, где счастье кажется бесконечным. Аркадией Чарльза Райдера был Брайдсхед.

Этот величественный особняк с блестящими прудами, огромным садом, фонтанами и колоннами, маленькой часовней, с великолепными картинами на стенах, старинной изысканной мебелью, морем экзотических безделушек на прикроватных столиках, с несметным числом лакеев и горничных, с изящными борзыми и породистыми лошадьми, с леди в элегантных платьях и джентльменами в костюмах с иголочки - все это великолепие окружает героев на протяжении всего романа. Однажды попав в Брайдсхед, Чарльз уже навсегда становится частью этого великолепного дома, этого символа золотого века Англии, герой вновь и вновь возвращается сюда, куда бы ни занесла его судьба.

Описания Брайдсхеда создают непередаваемую атмосферу, дом словно является еще одним героем романа - он живет своей жизнью, меняется, и все же остается неповторимо прекрасным, настоящей Аркадией, спрятанной среди английских лесов.

Однако Аркадия не вечна, как не вечен и род Флайтов. Чем ближе подбирается Вторая мировая война, готовая обрушиться на Европу с еще более неистовой силой, чем первая, тем больше приходит в упадок эта семья. Те или иные обстоятельства отдаляют ее членов друг от друга, на время или уже навсегда, и понемногу меркнет блеск и самого Брайдсхеда. Когда сюда прибывает рота капитана Райдера, дом уже переоборудован под нужды армии, истоптаны цветы в саду, украдены картины, сломана мебель. Брайдсхед приставляет собой унылое зрелище, и все же невозможно не заметить следы былого великолепия, которые в глазах самого Чарльза приобретают до боли знакомые черты. Он смотрит и видит другой Брайдсхед. полный жизни, шума, людей, Брайдсхед обретенный, Брайдсхед на пике своего великолепия.

Но все же дом разрушен, нет больше былого Брайдсхеда, а вместе с ним ушла в прошлое и та прекрасная эпоха между войнами, маленькая эпоха великолепия аристократии. Однако ничто не проходит бесследно. Это время навсегда останется в памяти людей. В последнем внутреннем монологе романа Чарльз представляет себе светильник, который зажигается над воротами, как символ продолжения жизни. Брайдсхед все еще стоит, он жив, однако никогда не будет прежним, как не будет прежним и мир после войны.

Ивлин Во
Произведение “Возвращение в Брайдсхед”

Шарль Перро Произведение “Спящая красавица ” На день рождения принцессы пригласили семеро фей, а одну обошли приглашением, так как думали, что ее уже нет в живых. Когда незваная гостья все...
Чуковский Корней Иванович Произведение “Приключения Бибигона” О приключениях крохотного лилипута, мальчика с пальчик, которого зовут Бибигон. Повествование от лица автора – то проза (коротко), то стихи. Враг Бибигона – индюк....
Хаксли Олдос Леонард Произведение “Контрапункт” Несколько месяцев из жизни так называемой интеллектуальной элиты Лондона. Приемы, собрания, визиты, путешествия. Дружеские беседы, принципиальные споры, светские сплетни, семейные и любовные неурядицы. В музыке...
Джон Голсуорcи Произведение “Сага о Форсайтах” (Трилогия) (Роман, 1906) Собственник Действие происходит в Лондоне в 1886-1887 гг. В доме старого Джолиона семейное торжество, прием в честь помолвки мисс Джун Форсайт...
Шукшин Василий Макарович Произведение “Материнское сердце” Витька Борзенков поехал на базар в районный город, продал сала на сто пятьдесят рублей (он собирался жениться, позарез нужны были деньги) и пошел в...
Шварц Евгений Львович Произведение “Голый король” Влюбившись в королевскую дочь, свинопас Генрих целый месяц уговаривает ее прийти на лужайку, посмотреть, как пасутся свиньи. На принцесса Генриетта соглашается прийти, только когда...
Толстой Алексей Константинович Произведение “Царь Федор Иоаннович” В доме Ивана Петровича Шуйского, в присутствии многих духовных лиц и некоторых бояр, решают развести Федора Иоанновича с царицею, Годуновой сестрой, благодаря коей,...
Бунин Иван Алексеевич Произведение “Натали” Виталий Мещерский, молодой человек, недавно поступивший в университет, приезжает на каникулы домой, воодушевленный желанием найти любовь без романтики. Следуя своим планам, он ездит по соседским...
Мари-Франсуа Вольтер Произведение “Задиг, или Судьба” Посвящая свою повесть маркизе де Помпадур, которую Вольтер называет султаншей Шераа, сам писатель выступает под именем поэта Саади, классика восточной литературы. В произведении автор...
Генрик Сенкевич Произведение “Крестоносцы” События, к которым обратился Сенкевич в романе “Крестоносцы”, имели огромное значение как для истории Польши, так и для соседних с нею славянских и балтийских народов, ставших...
Джек Лондон Произведение “До Адама” Повесть Джека Лондона До Адама повествует читателю об обычном современном человеке, обладающим сдвоенным сознанием, которое позволяет ему оказываться во время сна в оболочке своего далекого...
Генри Арчибалд Лоусон Произведение “Шапка по кругу” Основными героями рассказов Генри Лоусона являются простые австралийцы, в основном люди физического труда. В рассказе “Шапка по кругу” автор повествует о стригале овец...
Альберто Моравиа Произведение “Чочара” Италия, 1943-1944 гг. Чезире тридцать пять лет, она уроженка Чочарии, горной местности, лежащей к югу от Рима. Молоденькой девушкой она вышла замуж за лавочника, переехала в...
Тынянов Юрий Николаевич Произведение “Пушкин” У Сергея Львовича Пушкина родился сын, которого он назвал в память своего деда Александром. После крестин в доме Пушкиных на Немецкой улице в Москве устроен...
Жюль Верн Произведение “Пятнадцатилетний капитан” 29 января 1873 г. шхуна-бриг “Пилигрим”, оснащенная для китобойного промысла, выходит в плавание из порта Оклеанда, Новой Зеландии. На борту находятся отважный и опытный капитан...
Казанова Джованни Джакомо Произведение “История моей жизни” Прославленный венецианский авантюрист, чье имя стало нарицательным, был блестящим рассказчиком; постепенно он принялся записывать свои рассказы; записи эти переросли в мемуары. Как всякий...
Шарль Перро Произведение “Золушка” Новая жена почтенного человека невзлюбила его добрую и красивую дочь. Отца девушки мачеха держала под каблуком, поэтому Золушка, за которую некому было заступиться, была у злой...

Верный Руслан